Какая блин забота...
Инок59
Нет просто удивительно, какая блин забота,
С трибуны о народе говорить.
Ведь сплошь и рядом (жоп…) гражданам, зарплата и работа,
Получишь и не знаешь (материтьс…) с *благодарностью* кого то,
Так хочется (на вилы...) душой благодарить.
Нет, власть, она конешно отражаеть интересы,
Тех *душ*, хто за её *голосовал*.
А жидоолигархи, это сказки повсеместно,
Ведь эффективный менеджер,
Не (жулик…) значит бесполезный,
И рыжий толик, во плоти кристал.
И сердюков с васильевой радели за державу,
Подумаешь растраты, тьфу на Вас.
Пойми три лярда наших денюжек (просра…) по праву,
Пустили (на распил…) в оборот, и позабавились на славу,
Наверно поступил такой приказ.
* * *
Когда мы в девяностых, растоптали государство,
То выдали карт-бланш *силовикам*.
Повылезала нечисть, выбрав пьяницу на царство,
Всю социалку срезало нам новое *боярство*,
Прибрав богатства Родины к рукам.
И что стенать:- как водится, подлец не знает совести,
С ним без толку о чести говорить.
Как правило, конец один у сумеречной повести,
Не ждать когда у масс, на жисть глаза откроются,
А встать с коленей, если хочешь жить…
Дорогие читатели! Не скупитесь на ваши отзывы,
замечания, рецензии, пожелания авторам. И не забудьте дать
оценку произведению, которое вы прочитали - это помогает авторам
совершенствовать свои творческие способности
2) Огненная любовь вечного несгорания. 2002г. - Сергей Дегтярь Это второе стихотворение, посвящённое Ирине Григорьевой. Оно является как бы продолжением первого стихотворения "Красавица и Чудовище", но уже даёт знать о себе как о серьёзном в намерении и чувствах авторе. Платоническая любовь начинала показывать и проявлять свои чувства и одновременно звала объект к взаимным целям в жизни и пути служения. Ей было 27-28 лет и меня удивляло, почему она до сих пор ни за кого не вышла замуж. Я думал о ней как о самом святом человеке, с которым хочу разделить свою судьбу, но, она не проявляла ко мне ни малейшей заинтересованности. Церковь была большая (приблизительно 400 чел.) и люди в основном не знали своих соприхожан. Знались только на домашних группах по районам и кварталам Луганска. Средоточием жизни была только церковь, в которой пастор играл самую важную роль в душе каждого члена общины. Я себя чувствовал чужим в церкви и не нужным. А если нужным, то только для того, чтобы сдавать десятины, посещать служения и домашние группы, покупать печенье и чай для совместных встреч. Основное внимание уделялось влиятельным бизнесменам и прославлению их деятельности; слово пастора должно было приниматься как от самого Господа Бога, спорить с которым не рекомендовалось. Тотальный контроль над сознанием, жизнь чужой волей и амбициями изматывали мою душу. Я искал своё предназначение и не видел его ни в чём. Единственное, что мне необходимо было - это добрые и взаимоискренние отношения человека с человеком, но таких людей, как правило было немного. Приходилось мне проявлять эти качества, что делало меня не совсем понятным для церковных отношений по уставу. Ирина в это время была лидером евангелизационного служения и простая человеческая простота ей видимо была противопоказана. Она носила титул важного служителя, поэтому, видимо, простые не церковные отношения её никогда не устраивали. Фальш, догматическая закостенелость, сухость и фанатичная религиозность были вполне оправданными "человеческими" качествами служителя, далёкого от своих церковных собратьев. Может я так воспринимал раньше, но, это отчуждало меня постепенно от желания служить так как проповедовали в церкви.
